Корреспондент «Седьмой перемены» беседует с учителем учителей Александрой Новиковой
— Александра Геннадьевна, вы учитель и ученый?
— В свое время я окончила аспирантуру и защитила кандидатскую диссертацию на тему «Развитие традиций народной сельской школы в истории Псковской губернии XIX — начала XX века».
— Получается, вы учите учителей.
— Немножко да.
— А кто такой учитель?
— О-о, это сложно! (Смеется.) Наверное, здесь у каждого свое представление. Раньше появилось слово«педагог». Если переводить с латыни, педос – ребенок, аго — водить. Человек, который водит ребенка. Тут можно увидеть философский смысл – вести ребенка к знаниям, но раньше это был раб.
— ?!
— Да, человек, который вел ребенка рабовладельца до того места, где его учили.У этого раба была палка – стимул, ею он подталкивал ученика.
— Но сейчас-то учитель не раб!
— По федеральному стандарту это профессионал, занимающийся обучением, воспитанием и развитием детей. Человек, передающий опыт – знания и традиции.
— Старшие вспоминают, что раньше у учителя было больше авторитета.
— Отношение к нашей профессии менялось.Она была престижной и не очень. Есть даже такое выражение: кто никуда не может поступить, тот идет в педагогический.
— Чем современный учитель отличается от коллеги, работавшего лет 20 назад?
— Ничем! Были и есть педагоги, любящие свою профессию. А дети говорят: это добрый учитель. Мы все разные, нет какого-то единого стандарта.
— Сейчас XXI век, время Интернета. Он помогает или мешает учителю?
— Смотря где. На уроке может мешать. Раньше не каждую книгу можно было найти, а сейчас все в свободном доступе. Но надо уметь отбирать то, что тебе подходит, что будет интересно ребятам.
— Но в Интернет заходят и ученики. Они получают там много информации. У учителей не возникает дискомфорта?
— В некоторых областях дети очень информированы, может быть, у них больше знаний и опыта, навыков в какой-то сфере. Недавно прочитала фразу: не нужно учить детей инновациям, надо учить традициям. Мы сейчас все хотим жить лучше, использовать разные технологии, продукты, одежду. Мы хотим быть сытыми, стильными, путешествовать, свободно общаться, но мало задумываемся, что все это кто-то для нас создает. Человек не может быть все время потребителем, он должен знать основу, базу, традиции. Школа как раз и дает эту базу. Ученики сейчас часто говорят:«Мне это в жизни не пригодится». В голове у нас очень сложно все устроено, и как знать, когда какая часть включится, пазлы сложатся, появится новая идея.
— И все-таки, не страшно, когда ученик знает больше?
— Нет, не страшно. Если я в этой сфере знаю мало, могу поучиться у ученика. Это хорошо, что он больше знает.
Ученик спрашивает, а учитель отвечает: «Я не знаю, посмотри в Интернете».
— Это нормально.
— А зачем тогда учитель?
— Сейчас в любой сфере информация меняется очень быстро, и порой мы за ней просто не успеваем. Я не вижу ничего страшного в том, что в какой-то момент учитель что-то не знает.
— На мой взгляд, учитель по своему предмету должен знать все, выше школьной программы.
— Соответствовать этому сложно, но тут важнее другое. Ребенок не мотивирован сам находить в Интернете достоверную и полезную информацию. У него нет желания читать большие тексты, все привыкли находить какие-то короткие сообщения, фото или видео, скакать с одного на другое. Это ведет к клиповому, фрагментарному сознанию, у детей не формируется целостная картина мира. И учитель должен помочь «нарисовать» ее в голове ученика: подсказать, где взять правильную информацию (сейчас много всяких фейков, вбросов), рассмотреть ее вместе со школьником с разных позиций.
Что касается «знать все», я могу всех успокоить: у нас есть аттестация педагогов, она проходит каждые пять лет. Преподавателю нужно постоянно учиться, знать свой предмет на уровне вуза. Но есть сложности с курсами подготовки, нагрузкой. Педагогов не хватает, из-за низкой оплаты ставки учителю приходится брать больше часов и т.д.
— В классическом школьном треугольнике – ученик, учитель, родитель — какая сторона должна быть выше?
— (Смеется.) Есть «правильный» ответ: ребенок – это центр, а родитель и учитель его поддерживают, но я бы ушла от него. Тут не должно быть вершины, это равносторонний треугольник.
— Бывает, родители защищают своего ребенка, думая, что он такой идеальный. Вы сталкивались с таким?
— Конечно, Маша! У меня был неудачный опыт классного руководства. Много было всяких проблем, и с родителями тоже. Ты знаешь фразу: «Я ж мать»?
— Да!
— В этом ничего страшного нет, мать должна любить ребенка, хуже, когда в Интернете детей продают. И если ты педагог, профессионал, ты сначала пойми, прими позицию матери, а потом уже смотри, можно ли сказать, что ее ребенок плохой. Какая реакция сразу будет?
— Защиты.
— Конечно, это естественно.Требования родителей могут быть неадекватными, но в них надо разобраться.
— А родители сильно изменились? Они стали активнее настаивать на своих правах, больше требовать от учителя?
— Бывает, мама где-то чего-то начиталась, насмотрелась и считает себя знающей. С такими тоже надо уметь разговаривать.
— То есть учитель – это еще и коммуникатор.
— Да! Я когда начинала работать в начальной школе, у меня был такой ученик. Не знала, что с ним делать, во втором классе пошла к директору и сказала, что не могу справиться. Он на меня посмотрел и отвечает: «А что ты тут делаешь?! У тебя ребенок во втором классе и ты не знаешь, что с ним делать?! Иди тогда отсюда!» В третьем классе я сказала: «Ты не закончишь школу!» Так и случилось. Таких учеников, к счастью, мало.
— Тут много зависит от семьи.
— Вот, допустим, семья сильно пьющих асоциальных людей, а дети замечательные. И наоборот. Почему так? Еще Ушинский ставил вопрос: педагогика – наука или искусство? Это живой творческий процесс. Мы человека вверх ведем, к акме – высшей точке развития личности.
— А если вершины школьного треугольника соединить, образовать круг?
— Это будет среда, если следовать модному средовому подходу в педагогике.
— А каково тут место Интернета? Это четвертая точка?
— Не надо переоценивать роль Интернета, он в том самом круге, это тоже среда — информационная, которая очень сильно влияет на развитие человека.
— Какое-то время назад начали говорить, что школа оказывает образовательные услуги и все. Получается, про личность забыли?
— Мы относимся к социально-экономической сфере, которая оказывает услуги, в том числе образовательные. В постперестроечный период от недопонимания или специально стали употреблять это слово, ошибочно думая, что так правильнее, современнее. Если тебя не устраивает услуга, идешь в частную школу, в воскресную, к репетитору – у нас сейчас много разных форм. Но в законе об образовании слова «услуга» не было и нет.
— А еще школьника стали называть не учеником, а обучающимся. Кому помешало хорошее слово «ученик»?
— Да, слово хорошее, привычное, но в законе его нет.
— По этому подобию учителей сейчас надо называть обучающими.
— Да.
— Тогда учителя надо поздравлять с Днем обучающего!
— (Cмеется.) По понятиям у нас вообще много споров, и вышестоящие руководители, когда мы пишем бумаги, следят за этим. Раньше был учебно-воспитательный процесс, а сейчас нет такого термина. Но термины – одно, а по сути у нас никогда не было такого, что школа не воспитывает. По-иному невозможно. Воспитывает все: среда, то, как одет учитель, как он разговаривает, как он зашел в класс и начинает урок, когда там бумажки валяются, вода пролита, парты наперекосяк стоят. Это все влияет. Мы не вызываем специально и не говорим: «Сейчас я буду вас воспитывать!» Это может быть антивоспитание. Поэтому опять же – воспитывает все, на это влияет тут много факторов.
— Каких?
— Я своим студентам рисовала конверт, в частях которого писала: наследственность, среда, воспитание, самовоспитание и самообразование. Последние – самые главные. Когда ты до них дойдешь и дойдешь ли вообще. Это как в пирамиде Маслоу: сначала удовлетворение физиологических потребностей, потом охрана и защита, признание и только потом, как вершина, – самореализация.
И, возвращаясь к нашему вопросу, отмечу, что педагоги с большой буквы всегда понимали, что по-иному, без воспитания, невозможно, нельзя ограничиваться оказанием образовательных услуг.
— Сейчас принят закон, все возвращается в привычное русло.
— У нас всегда была цель – воспитание гармонично развитой личности. Государство сделало на этом акцент, чтобы подчеркнуть значимость воспитательного момента. Это связано с тем, что появились искажения многих фактов, в том числе о Велико Отечественной войне. Нравственность стала востребованной. Есть даже мысль сделать учителей государственными служащими. Но если я госслужащий, то не имею права на творчество, должна делать все по инструкции, в соответствии с нормативами. Я думаю, что этого не будет.
— А интересы учеников кто-то учитывает?
— Конечно. У нас всегда было так: государство, общество и личность, а сейчас просто перевернули: личность, общество и государство. Если на первом плане личность, то это индивидуализация, персонализация. Перспективнее выставлять на первый план не государство, а ребенка, его интересы. Но как эти интересы узнать – большой вопрос. Нет такого развития, чтобы оно шло поступательно, линейно, скачкообразно все происходит.
— Хороший учитель – как артист, он творит, отдает сердце детям. Но у педагога очень много уроков, и на каждом надо выкладываться! Реально ли это?
— Это очень сложно. У артиста есть ремесленные навыки, и учителя тоже спасает ремесло. Но если ты не получаешь после урока удовлетворения, это плохо. Должно быть желание учить. Не только творить и сердце отдавать, а делиться знаниями. Когда тебе что-то интересно, ты и говоришь об этом с интересом. И тогда увидишь совершенно другие глаза!
Мария Матвеева
