ПРОДВИНУТЫЙ ПЕДАГОГ С КНОПОЧНЫМ ТЕЛЕФОНОМ

О мужском начале в учительском деле, связи обучения с жизнью и о многом другом «Седьмой перемене» рассказал учитель химии Алексей Михайлович Зяблов

В его биографии столько неожиданных поворотов и событий, что можно поделиться с другим, более умеренным человеком. Впрочем, Алексей Михайлович не собирался менять профессии и города, его мотало по жизни вместе со страной, занявшейся перестройкой. Но, что бы ни происходило, с Зябловым всегда была она, химия.      

В первый учебный год (2021 — 2022-й) Алексея Михайловича во Всеволожском центре образования его воспитанницы отличились на Всероссийском конкурсе исследовательских работ (победа, второе место и диплом участницы).

…Учитель усаживает класс за самостоятельную работу и приглашает меня в лаборантскую. Время пошло!

— Алексей Михайлович, расскажите о себе. Где вы родились, жили, учились и работали до прихода во Всеволожский центр образования?

— Я родился в 1972 году в Астраханской области, в Икрянинском районе, в поселке Троицкий. Есть такое место на нижней Волге. Что меня подвигло к химии? Мама работала на рыбоводном заводе, где выращивали осетров и выпускали в Волгу. Там каждый день проводится химический и биохимический анализ. Сначала было просто интересно посмотреть в микроскоп, а потом, где-то в седьмом классе, стал уже осознанно интересоваться химией. А еще мы на летнем пастбище телят пасли. Чтобы они не топтали сенокосы, их перевозили на остров Обливной. Это Астраханский государственный заказник, там орнитологи работали, что тоже подвигло меня к естественным наукам.

Я поступил на химический факультет Астраханского государственного педагогического университета с дополнительной специальностью «биология». На втором курсе в зимнюю сессию завалил экзамен по физической экологии и весной меня призвали в армию, на Кавказ. После учебки попал в разведывательный отдел, был санинструктором, снайпером. У нас была мото-маневренная группа повышенной боеспособности. После распада Советского Союза была война в Абхазии, работали эвакуационные коридоры. Надо было формировать границу на Кавказе, и нас перебросили в Дагестан. Каспийский пограничный отряд начинался с нас. Позже многие мои сослуживцы погибли, когда в 1996 году террористы взорвали дом в Каспийске…

В 1994 году я отслужил срочную службу и восстановился в университете. После окончания учебы работал учителем, но нам по несколько месяцев не выплачивали зарплату. Нужно было содержать семью, и я решил уйти из школы, стал рабочим по обслуживанию дорог.

— Какие неожиданные повороты были в вашей судьбе!

— Это не все! В 2000 году я встретился со своим командиром, и он предложил мне служить по контракту. Восемь лет работал в Астраханском пограничном управлении. На Кавказ ездили. Это был тяжелый опыт. Приходилось эвакуировать раненых детей, участвовать в ликвидации банд, работать криминалистом. Там минные войны шли, в Абхазии были территории, куда никто не ходит, они до сих пор есть.

Граница в Астраханской области речная, морская и сухопутная. Три года был старшим специалистом по взаимодействию спецподразделений. Мы занимались зачисткой тростниковых зарослей, задерживали браконьеров, даже международных. А потом у меня начались проблемы со здоровьем, после прихода министра Сердюкова попал под сокращение.

— И вы наконец-то вернулись в школу!

— Да, но не сразу. Сначала работал технологом в частной компании, занимался пластиковыми окнами. И только когда предприниматель закрыл свой цех, я вернулся в школу. Два года проработал в Астрахани, а потом переехал в Ленинградскую область. Год работал в школе в Волосово, затем в Щеглово, с 2021 года — во Всеволожском центре образования. В Волосово ко мне подошел и поздоровался парень-чеченец. Оказалось, что он был среди раненых детей, которых мы вывозили из Гудермеса в Кизляр, и я ему делал перевязку. Мама у него погибла, а отец здесь женился.

— А какой у вас педагогический стаж?

— Не очень большой, 12 лет. Тут важно другое. Все эти годы я продолжал заниматься химией. Базовые знания пригодились, когда работал криминалистом. Зимой в пограничном управлении большие отпуска. В это время мало кто пересекает границу, и наряды освобождают. Было время заниматься химией со студентами и школьниками.

— С тех пор, как вы учились, сильно поменялись дети, отношение людей к образованию и жизни?

— Дети всегда разные, но раньше у них были определенные, более понятные и реализуемые цели. Сейчас ребята тоже мечтают, а потом накладывают на себя экономическую составляющую и все усложняется. Становится тяжело выучиться, у родителей изменились финансовые возможности. Бывает, человек идет за высшим образованием и вскоре понимает, что денег у него будет мало, и многие студенты бросают учебу.

Статус высшего образования падает. Раньше наши молодые специалисты с высшим образованием, итээровский состав на Западе были востребованы. Почему их там до сих пор ищут? Потому что это была академическая школа. А сейчас подменяются понятия, считается, что коммерческое образование лучше, но на самом деле это не так. Идет продажа дипломов, человек, не имеющий знаний, решает серьезные вопросы. Может, из-за этого сейчас и происходят аварии.

— Как ваш богатый жизненный опыт накладывается на учительскую работу? Он больше помогает или мешает? Какой у педагога Зяблова стиль? Часто возникает желание дать какому-нибудь разгильдяю в лоб?

— Что-то помогает, что-то мешает. Химический факультет Астраханского университета, где я учился, считался элитным, у нас преподавали два академика! Один из них, физиолог Давид Львович Теплый, до сих пор жив! Отсюда у нас стремление достигать поставленной цели, быть лучшими. Я стараюсь передать это детям. И пограничные войска, где служил, тоже элитные! Это первый рубеж Родины. Мы учились побеждать малым числом, в наряде обычно 10 бойцов, и они должны уметь противостоять бандам, в которых намного больше человек. Значит, надо уметь подбирать людей, видеть в ребенке и поддерживать стремление учиться, добиваться цели.

Мы делаем с ребятами опыты по криминалистике, снимаем отпечатки пальцев. Кровь на анализ брать не можем, но я могу смоделировать ее состав и показать, как он выполняется. Это вызывает интерес, мотивирует.

А отрицательное – это повышение голоса, как в армии. (Улыбается.) И отношение к детям как ко взрослым. Не всегда  это понимают и ценят.

— А были ребята, которым вы помогли исправиться?

— Да, в Астрахани был мальчик, который стоял на учете в ПДН. Его отец погиб, а мать не справлялась с воспитанием. Мы с ним нашли общий язык. Сейчас он военнослужащий по контракту.

— А есть те, кто пошел по вашим стопам?

— Мой опыт санинструктора помогает ребятам сориентироваться. Среди учеников много врачей, медсестер. И во Всеволожском центре образования такие есть. В прошлом году мои выпускники стали студентами медуниверситета, несколько девятиклассниц пошли в медицинский колледж. Тут без знания химии не обойтись. Одной девочке было тяжело, она хотела даже бросить учебу, до нового года приходила ко мне на консультации и подтянула предмет.

Одна девушка работает в перинатальном центре, где находятся детки с онкологией, от одного года жизни. Она с ними дружит, а они, как и взрослые при таком диагнозе, уходят… Это очень тяжело морально, психологически, к этому невозможно привыкнуть, но… Я ей говорю: «Если ты будешь плакать, им будет хуже. Ты терпи, от этого у них хоть немного уменьшится боль. А потом когда-нибудь кто-то придумает лекарства и их станут лечить». Врачи и наставники всегда должны давать надежду.

— То есть ваши отношения с учениками выходят за пределы урока.

— Конечно. Не может быть, что на уроке ты учитель, а потом нет. Я не просто так даю советы. Мне приходилось терять сослуживцев. Со смертью мы всегда боролись до последнего. У всех медиков такое правило. Ребятам, которые учатся на врачей, это преподают в вузах, но со многими вещами они должны справляться самостоятельно.

— Чем ценен мужчина-учитель?

— По своему школьному опыту знаю, что он в приоритете. У нас был очень авторитетный учитель физики, ветеран войны. К мужчинам-учителям тянутся и мальчики, и девочки. А в остальном они ничем не отличаются от педагогов-женщин.

— А у вас на уроках есть какие-то приемчики, армейские «прихваты», помогающие навести дисциплину?

— Конечно. Иногда говоришь в шутку, а все понимают, что это серьезно. Как говорится, «не хотите сейчас, будете делать ночью».

— Ваш опыт показывает, что очень важна связь школы с вузами.

— Да. С Российским государственным педагогическим университетом имени А. И. Герцена я связан давно. Меня в свое время в аспирантуре оставляли, и защищаться должен был в этом вузе. А с СПбГУ работал, когда занимался медициной, фармакологией. Сотрудничал с преподавателем химии Анной Алексеевной Карцевой, она и сейчас там работает, доктор химических наук, профессор кафедры органической химии Института химии СПбГУ. Мы встретились на курсах в ЛОИРО и продолжили сотрудничество. Исследования учениц Всеволожского центра образования, отмеченные на всероссийском конкурсе, связаны с медициной, фармакологией и фармацией.

Девочки изучали свойства лекарственных препаратов, их взаимодействие. Ученицы исследовали растительное сырье Ленинградской области, которое имеет антивирусное, противоопухолевое и антибактериальное значение. Это исландский мох, можжевельник. Школьницы провели физический и химический анализ, получили из растений полезные вещества. Вторая работа связана с иммуноглобулинами, это выделенные белки, которые отвечают за наш иммунитет. Фармакология в школе не преподается. Девочки молодцы, они проделали большую работу, которую будут продолжать.

Сейчас в академической гимназии при СПбГУ учатся две девочки из Всеволожского центра образования. И мой сын тоже там учится.

— Это важно для любого учителя – давать не просто теорию, а перекидывать ученикам мостик в жизнь.

— Да, это такой народный подход. Предки учили подростков ремеслу, чтобы они могли зарабатывать на хлеб. От этого строилась вся его жизнь. Надо стремиться, чтобы у человека было и материальное, и моральное удовлетворение. Я горжусь, что мои ученики сейчас занимаются большими делами, в том числе ядерными проектами, их имена я не могу называть.

— А теперь вопросы «по просьбе читателей». Почему вы много курите?

— До армии я не курил. А там появилась эта привычка. Тяжело было в то время. Мы даже спали обутые, в любое время на границу могли напасть банды. У нас четыре месяца не было хлеба, из столовой выходили голодные. А сигарета как-то отвлекала, перебивала, притупляла чувство голода.

— Но сейчас-то вы не голодаете!

— Да. (Смеется.) Буду работать над этим.

— Почему у вас кнопочный телефон?

— У меня был планшет, потом он сломался, и я за полтора года как-то привык к кнопочному телефону. А более новые модели телефона, смартфоны… Мне неудобно читать на их маленьком экране.

— Что пожелаете читателям?

— Здоровья, мира и ума в этой непростой жизни. Хороших друзей, наставников. И главное — чтобы не было безразличия. Если каждому будет не все равно, то его жизнь и жизнь окружающих людей сложится правильно…

Андрей Моисеев

Пожалуйста, оставьте это поле пустым.

О, привет
Приятно познакомиться.

Подпишитесь, чтобы получать замечательный контент каждый день.

Email адрес *

Вы успешно подписались на нашу рассылку!