Директор Всеволожского центра образования Олег Петров ответил на актуальные вопросы о школьной жизни
— Олег Анатольевич, Госдума приняла закон о запрете телефонов на уроке. Как это будет выглядеть в нашей школе?
— Я очень положительно отношусь к этому закону. Пока трудно сказать, как это будет выглядеть в нашей школе. Думаю, мы приобретем те самые шкафчики, о которых говорили в Госдуме. Поставим их в то место, где есть видеонаблюдение, чтобы каждый ребенок сдавал туда свой телефон на беззвучном режиме, а потом спокойно его забирал. Здесь систему еще надо продумать и отработать.
— Это какие-то стандартные шкафчики?
— Такая практика уже есть. Я знакомился с опытом одной московской школы. Он положительный для родителей и детей. Говорят, ученикам было тяжело первые две-три недели, когда руки «чесались», невозможно было без телефона. А когда делать больше нечего, дети начинают работать на уроке.
— Эти шкафчики будут в каждом классе?
— Тут вопрос пока открытый. Наверное, реально, когда ребенок заходит на урок в класс и сдает телефон, а потом на перемене берет его. Хотя использование гаджета на перемене тоже еще обсуждается. Ученику необходимо позвонить родителям или посмотреть, какая погода будет вечером, когда он выйдет из школы.
Мы разговаривали об этом с администрацией, к единому мнению пока не пришли, но, скорее всего, станем сдавать телефон на день. Открыть замок и выдать гаджет сможет классный руководитель или какой-то другой взрослый человек, потому что каждому ребенку ключ не дашь.
— Мы проводили опрос, и некоторые ребята говорили: «А вдруг мне мама позвонит, чтобы сказать что-то срочное!»
— Если у родителей возникнет во время урока что-то срочное, они могут спокойно позвонить школьному секретарю, классному руководителю, охране – их контакты всем известны. И тогда ребенка найдут.
— В Госдуме во время принятия закона говорили, что и учителя тоже не будут смотреть телефоны.
— Ни для кого не секрет, что учителя точно так же используют на уроках телефоны. Как правило, отвечают на срочные запросы родителей. Бывает, они напишут, а потом говорят: «Вы мне не ответили в течение 10 минут».
Недавно на заседании Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека выступила уполномоченный по правам ребенка в Ульяновской области Екатерина Сморода. Видно, что омбудсмен хорошо знакома со сферой образования. Она сказала, что такая ситуация недопустима, обратила внимание на проблему дискредитации педагогов в информационном пространстве.
— Госдума также приняла закон об уроке труда как самостоятельном предмете. Мы знаем, что вы работали учителем труда. Как относитесь к этому закону? Девочки тоже будут работать молотком?
— По образованию я учитель технологии и предпринимательства, потом получил квалификацию по информатике, но в свое время начинал в школе как трудовик. Я к этому закону отношусь положительно.
Будут ли девочки работать молотком? Есть ученицы, которые молотком работают лучше, чем мальчики. Тут все индивидуально. Что касается труда как предмета, то мне, пока не увижу рекомендации по рабочей программе, трудно что-то сказать.
На мой взгляд, это должен быть единый урок мальчиков и девочек. Они будут учиться труду, который поможет им обслуживать самих себя. Мальчик должен уметь пришить пуговицу, а девочка должна понимать, что такое отвертка и молоток – в жизни бывают разные ситуации. Надо понимать, как создать домашний интерьер.
— Насколько нам известно, раньше было по-другому – мальчики что-то мастерили, а девочки занимались отдельно – шили, готовили и т.д.
— Да, у мальчиков была деревообработка, металлообработка, электрика, а у девочек — готовка, они шили, учились создавать интерьер, заниматься благоустройством дома. В сегодняшних реалиях возврат к этому, наверное, невозможен.
— В последнее время в туалетах Всеволожского центра образования произошли изменения. Мы хотим понять, с чем они связаны. На третьем этаже в туалетных кабинках стали ниже двери. Зачем это сделано?
— Это сделано, чтобы обеспечить контроль за порядком в туалете. За высокими дверьми дети ломают бачки, унитазы, курят, расписывают кабинки. А когда дверь пониже, видно только голову человека. Понятно, что он находится в спокойном состоянии, из его рта не идет дым.
— А если какой-то ученик захочет посмотреть, как другой человек «делает дела»?
— Двери достаточно высокие, и там ничего не видно. И раньше, когда они были выше, если кому-то сильно хотелось, он мог заглянуть в кабинку. Все зависит от воспитания человека.
— В некоторых туалетах поставили видеокамеры. Для чего это сделано? Это вообще законно?
— Камера одна, она поставлена не в туалете, а в моечной санузла на втором этаже, возле начальной школы. Это связано с тем, что ребята из младших классов плохо себя вели: смачивали бумагу и бросали ее в потолок, на каждой перемене открывали на полную кран, чтобы туалет затопило, и, извините, справляли нужду в раковину. А еще у нас были сломанные мыльницы, сушилки для рук, разбитые урны.
Мы решили поставить раковины под видеонаблюдение. Стали смотреть за помещением, где моют руки. И мгновенно все прекратилось!
— И туалет камера не видит?
— Она видит, кто зашел и вышел. И сразу заметно, когда кто-то балуется, бегает туда-сюда, воду разливает. А то, что делается в туалетах, естественно, не видно.
Ириния Шахрай Павел Ермошин
